Схрон, вернее, часового обнаружили через полчаса. Понаблюдав минут десять, я решился на штурм. По моему сигналу разведчики взяли часового.
– Где лаз? – спрашиваю я.
В ответ турок попытался что-то крикнуть оскорбительное, но заткнулся после легкого удара «вилкой» в горло.
– Господин унтер, может, он не понимает? – высказал предположение один из стрелков.
– Все он понимает, только пытается ваньку валять, – отвечаю я. – Что же, сам напросился.
Через пять минут турок, заполошно путая турецкие и болгарские слова, указал, где находится люк. А также указал на запасной лаз и подтвердил, что внизу находятся пять человек. Узнав план схрона, я решил не мудрить: собрав из принесенной взрывчатки и «колотушки» фугас, направился к лазу. Вообще-то я нарушал приказ Михайлова, он запретил мне лезть внутрь. Но у ребят не было никакого опыта, только немного теории и пара практических занятий. С опытом у меня было не лучше, но практики гораздо больше, а терять своих бойцов я не собирался. Мой план был прост. Сначала фугас, а потом я с напарником. Кто рванет через запасной лаз, убирают стрелки и разведчики.
Киваю, и тут же крышку приоткрывают, фугас вниз, крышку назад. Взрыв подбрасывает крышку, и ее сразу убирают в сторону. Шаг – и я приземляюсь на пол. Вперед. Позади себя слышу стук от приземлившегося напарника. Стоящий на коленях турок. Выстрел. Грохот. Вперед к потайному лазу. Пытается подняться еще один. Выстрел. За спиной слушаю три выстрела. Все.
Дальше мы осмотрели схрон и нашли заначку хана. Забрав оружие, казну и зарезав пленного, мы вернулись в город поздно ночью.
– Читать-писать ты умеешь, а считать? – Штабс-капитан пристально посмотрел на меня.
– Так точно! – гаркнул я.
– Что, так точно? Умеешь или нет?
– Умею, вашбродь.
– Это хорошо, проверю по ходу дела. С чертежами дело имел? – Штабс продолжил свой допрос. Вел он себя как матерый «покупатель». Слава богу, мне тоже доводилось «беседовать», потому что как сказать я знал.
– Имел. – Говорить, что нынешнее черчение для меня не представляет никакой сложности, не следовало. Кстати, смех смехом, но как себя вести? То, что я влет «читаю» чертежи, может навести на нехорошие мысли. Притвориться идиотом? Тоже не лучшее решение, так что придется положиться на русский авось.
– Тогда приступаем к занятиям, – припечатал он.
Создатели группы были очень опытными офицерами. Так сбалансировать ее состав… Опытный командир и зам. Кроме этого выделить стрелка, следопыта (читай – разведчика) и сапера. Каждый дополнительно учился по-своему ВУСу. Плюс плата за дополнительную специальность два рубля в год.
Так я стал сапером. Теория по устройству инженерных и фортификационных сооружений. Различные летучки и зачеты. Практика в поле.
– Так, все, что мы изучали до этого, было подготовкой к главному. – Стоявший у доски Ершов быстро начал писать. – Записывай тему занятия. Взрывчатые вещества. Порох…
Дальше пошли основные взрывчатые вещества того времени: пироксилин, гремучая ртуть, нитроглицерин и динамит. Каждый вид Ершов заставлял выучить до состояния «разбуди ночью». Методы хранения, безопасность. Как изготовить, пришлось вспомнить химию, теорию и практику. Затем уже пошло применение, боевая работа. Виды мин, способы минирования, все это Ершов показывал, заставляя повторять снова и снова. С каждым занятием объем задач только увеличивался. Я уже не сомневался, что знания, которые он в меня вкладывает, не преподают в училищах. Вне всякого сомнения, штабс-капитан опередил время лет на сорок, минимум. Постепенно я начал подкидывать готовые решения для его «игрушек». Но никакого прогрессорства, только то, что буквально лежало на поверхности. И первым делом я доработал гранаты.
На следующий день я и Овцын с шестью рядовыми стояли на посту у ворот. Место довольно людное и поэтому весьма перспективное для наблюдения. Правда, делим мы его с пехотой из гарнизона. Отношение к нам настороженное, поэтому службу несут в полную силу. «Запомните, – говорил нам ротмистр, – вы должны смотреть и запоминать: кто, когда и с кем встречается. Ни в коем случае не испугайте объекты. Может случиться всякое, возможно, придется стрелять, ваша задача – взять объект живым, мертвые мне не нужны». Делаю вид, что не замечаю бакшиш, переданный унтеру от торговца. Но зарубку на память делаю. День проходит без происшествий. Отчитываемся начальству и идем спать. Так проходит несколько дней, постепенно к нам привыкают. Город по-восточному шумный, центром, естественно, является базар. Туда ехали торговать со всех окрестных деревень. Мы обратили внимание на зажиточный вид крестьян. Относительно русских, естественно. Добротно одетые, в сапогах, они отличались от своих собратьев из России. На базаре можно было увидеть всех подданных Османской империи: турки, греки, болгары, евреи. Весь этот люд, живописно одетый, зазывал к себе, уверяя, что только здесь ты можешь купить самые лучшие товары. При смене власти сменилась и стража, ставшая болгарской, но бакшиш берущая как турецкая, легко и непринужденно. Естественно, попасть туда хотели очень многие. Мы, то есть жандармский пункт, должны были с ней вместе охранять покой обывателей и следить за порядком, а кроме того, отлавливать бандитов (башибузуков). Вот только последний пункт они выполняли неохотно. С нами ходят героями, сами предпочитают отсиживаться в караулках.
«На Западном фронте без перемен», – думал я, глядя на стоящих в карауле болгар. Мы с Овцыным расположились около рыночной караулки и ели черешню. Вокруг вовсю кипела жизнь, и, грешным делом, я потихоньку начинал ловить ворон.