Жандарм - Страница 38


К оглавлению

38

– Вперед! – ору я.

Просто по опыту знаю, что нелегко поднять людей, когда недалеко от тебя рвались снаряды. Но инстинкты ребят взяли свое: чем быстрее начнешь, тем меньше крови. И они пошли, гранаты и патроны не жалели. Прежде чем турки очухались, мы прошли половину траншеи. Но постепенно противник приходил в себя. Из первой траншеи уже попытались отойти во вторую, но артиллеристы вовремя накрыли беглецов шрапнелью. Но долго так продолжаться не могло. И останавливаться или оставлять пару отделений я не мог.

– Останетесь здесь, – сказал я разведчику. – Зажмете турок, чтобы сюда не забрались. Если невмоготу будет, тогда отходи.

Глава 17

Впереди захлопали выстрелы, и следом взорвалось три гранаты. Однако движение отряда не замедлилось, и спустя минуты две я увидел четверых турецких солдат, лежавших на дне траншеи. Все, сломались, не выдержали нашего натиска, это были последние, кто решил драться. И, подтверждая мои выводы, из траншеи стали выскакивать ополченцы и немногочисленные солдаты, устремившиеся в тыл. Саперы и штурмовики резерва немедленно открыли огонь по отступающим туркам, передовые усилили натиск, вернее, они просто рванули вперед, воспользовавшись отступлением противника. Спустя три минуты траншея была захвачена.

Взрыв. Взрыв. Взрыв. Взрыв. Взрыв. Взрыв. Взрыв. И так уже пятнадцать минут. Один выстрел в минуту из полевого и один в пять минут из осадного орудия. Артиллеристы извлекли уроки из прошлых штурмов: разрушить укрепления турок из полевых орудий очень тяжело, практически нереально. А осадных в армии раз-два и обчелся. Поэтому было решено просто вести беспокоящий огонь, не давая туркам возможности стрелять по нашим сосредотачивающимся для атаки частям.

Сейчас я нахожусь во второй траншее, где кроме моей группы находится стрелковая рота, батальон кубанцев и 1-й батальон ярославцев. 2-й и 3-й батальоны находятся в первой траншее. Кстати, при ее занятии я не потерял ни одного человека ни убитым и не раненым. И не только за счет высокой выучки бойцов, но и за счет внезапности, в этот раз наше командование переиграло Осман-пашу. До последнего светлого часа все части оставались на своих местах, бомбардировка турецких укреплений не проводилась, и нам удалось застать противника врасплох, в обеих траншеях находились в основном ополченцы, с вкраплениями кадровых солдат. В результате эти силы не могли противостоять моей элитной группе. У них не было ни единого шанса, и траншеи, для захвата которых в прошлый штурм положили десятки солдат, обошлись нам в трое убитых и семь раненых. Пара солдат и с десяток ополченцев в первой траншее решили сопротивляться. В общем, ярославцы пленных брать не стали.

– Готовы? – кричу сидящему рядом штабс-капитану Семенову, командиру роты стрелков. – Как только увидите сигнальную ракету, сразу идите за мной.

– Подпоручик, – вот вредины, как «свои», так поручик, – я все отлично знаю и помню.

– Вот и хорошо, но повторение – мать учения. – Я не сильно «щелкаю» по носу армейца. Ничего страшного, переживет, а то гонора у них многовато. – Вперед!!! – рычу, видя, как в небе, рассыпая искры, падает ракета.

Вылетев из траншеи, мы побежали к редуту, до него было не более ста пятидесяти метров, но по открытой местности да вдобавок в горку. Мы преодолели метров тридцать, когда за нами показались стрелки. Так, пока все по плану. А вот и турки. На валу показались первые очухавшиеся аскеры, сразу открывшие по нам огонь. Но с полнокровной стрелковой ротой они не смогли тягаться, выделенные мне стрелки просто подмели вал, как метлой.

– УРА-А-А-А-А!!!

За спиной постепенно нарастал рев атакующих батальонов. Повернувшись на звук, я понял, какой окажется судьба редута. Атакующий вал пехоты было не остановить. Полк готовился люто отомстить за погибших.

Банг! Банг! Оба орудия редута выплевывают картечь.

– Синицын, Иванов, уничтожить орудия! Вперед, быстро.

Я здорово рискую, но иначе турецкие пушкари сумеют взять за свою смерть хорошую цену. И мы несемся сломя голову, не обращая внимания на огонь. Перепрыгиваю через тело сапера, руки сами достают гранату, шестьдесят метров. Бросок. Винчестер в руки, и ускоряюсь насколько возможно.

Банг! Банг! Рявкнули вновь орудия редута.

Вперед, только вперед. Взлетаем на вал, и стреляю в оказавшегося рядом турка. Падаю на живот и стреляю в набегающих. Полтора десятка винчестеров саперов гасят атаку ненадолго, но именно этого хватает, чтобы стрелковая рота сумела добежать до вала.

Взрыв. ВЗРЫВ! Снаряды у орудий, похоже, рванули. Все заволокло дымом и пылью.

– Вперед!!! За мной!!! – реву я.

Пока турки не очухались, надо использовать этот шанс. Дальше все завертелось в кровавой круговерти. Гранаты. Огонь ружей и бой штыками. Мы шли с жутким размеренным ритмом машины. Машины смерти.

– УРА-А-А!!!

Это уже не походило на боевой клич. Что-то жуткое, древнее, вырвавшееся наконец наружу и овладевшее наконец людьми. Удар дорвавшихся до врага ярославцев был жутким. Они не стреляли, а только шли в штыки.

– Стоять! К выходу! Стрелять, не дать уйти никому! – орал я.

Оттянувшись, моя группа вместе со стрелками перекрыла единственный удобный выход из редута, попытавшихся выбраться турок мы просто расстреливали. И им еще повезло, остальных вырезали безо всякой пощады. Плевать, турки не лучше относились к нашим раненым, так что они сами отведали своего варева.

– Поручик, захватите левую траншею, – прокричал мне в ухо капитан Блинов. – Здесь мы сами справимся.

– Есть. Господин капитан, – обратился я к командиру стрелков, – отходим.

38