Жандарм - Страница 77

*** * ***

Вот дьявол, ну какого меня сюда пригласили? Мне что, делать нечего? Ну, приехал к одному губернатору другой губернатор. Я тут при чем? Сегодня уже 11-е, завтра 12-е, точка невозврата. Группа Мейра уже работает. И обе «куклы» уже в Лукьяновке. Есть там хитрые места, где человека спрятать можно. Завтра выход группы Немова.

Вся эта шобла, глядя на мой мундир, ухмыляется в глаза. Особенно дамы. Угу, эти высокосветские твари меня просто достали своими подначками.

– Поручик, а вы тоже воевали?

– Не может быть?

– Странно, а мой муж, говорил, что жандармы были в тылу…

Панютин лишь морщился, но не встревал. Без сомнения, у него хватало своих проблем. Тотлебен хмурился, но демонстративно велел мне его сопровождать. Бал, который давал киевский губернатор Толли в честь прибытия знаменитого полководца, был довольно интересным. Как говорится, пили, здорово пили, хорошо. Лакеи, несмотря на усилия гостей, успевали обносить бокалами присутствующих. Увидел наконец знаменитые «фанты», довольно прикольно. Жизнь бурлила. И тут началось классическое «щас спою». Спели в основном дамы под рояль, между прочим, очень неплохо. Вот бы наших пэтэушников звезданутых сюда, чтобы поучились. Наконец, дело дошло до стихов. Я про таких поэтов и не слышал, поэтому всю эту ахинею пропустил мимо ушей. А зря. Пока я заправлялся массандрой, чудная вещь, одна из дам решила покуражиться:

– Поручик, может, вы сможете что-нибудь прочесть?

Хорошо, что не пил в тот момент, иначе бы подавился.

– Увы, но с поэзией я незнаком. – Нацепил маску недалекого служаки. – Как говорится, «дистанции огромного размера».

– О, но Грибоедова вы знаете?

– Лично незнаком, – проклял я свой длинный язык. Придется как-то выкручиваться.

– Неудивительно, он умер до вашего рождения. Эдуард Иванович, вы, может быть, попросите своего лучшего жандарма прочитать что-нибудь? Право, я не верю, что этот юноша не знает ни одного стиха.

Нужно было смолчать, прикинуться недалеким солдафоном. Но во мне уже говорила злоба плюс хорошая доза алкоголя. И я не выдержал. Да пошло оно все. Хотите стихи, будут вам они, только не войте.

Я убит был под Ловчей
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,
Точно в пропасть с обрыва —
И ни дна ни покрышки.
…………………………………..
Фронт горел, не стихая,
Как на теле рубец.
Я убит и не знаю,
Наша Плевна иль нет?

Мертвая тишина стояла в зале. Офицеры угрюмо молчали, женщины нервно кусали губы.

– Про кого? – хрипло спросил Тотлебен.

– 3-я стрелковая, ребят долбали с высот, как в тире, на выбор. Но они их взяли.

Перед глазами снова стояла картина этой бойни. И мат артиллеристов, разворачивавших орудия.

– А кто автор?

– Поручик Дубов, он погиб под Плевной.

Бал продолжился, но, как говорится, осадочек остался. Покуролесив еще часа два, Тотлебен откланялся, вместе с ним убрался и я.

Ну, вот и день. Невыспавшийся и злой, я просматривал прессу. «Добропорядочная семья ищет дачу для летнего отдых с 13 июня по 13 июля». Тупо смотрю на объявление. Адреналин ухнул по голове словно кувалда. Началось. Все. Теперь успокоится.

– Дежурный!

– Слушаю, вашбродь!

– Фельдфебеля сюда. Живо.

Вошедший через десять минут Немов впился в меня взглядом. Похоже, тоже волнуется старик.

– Садись. Как у тебя дела?

– Нормально, вашбродь. Готовы люди, – степенно ответил он.

– Тогда, собирайтесь. Все, – выделил я голосом. – Начинаем завтра в пять.

– Ясно.

– Удачи.

– И вам, вашбродь.

За Немовым закрылась дверь. Дверь закрылась, похоже, и за старым миром. Все начиналось заново.

Киев. 13 июня

– Слышал? – Вошедший Белый лучился счастьем.

– Что?

– Не знаешь еще? В общем, у островитян телеграф накрылся! Шуму, что на базаре. Приезжал тут к нам из постового тип. Весь бледный, мол, скандал будет. А «дед» его и послал.

– Далеко?

– Ага. Ты же знаешь, он этих сэров не переваривает. Ладно, я пошел.

– Давай.

Закрутилось. Оперативно, однако. Сейчас восемь. Три часа на все про все. Это очень интересно. Запомним. А в управлении действительно закрутилось. Едва я показался, как дежурный пригласил меня к Судейкину.

– Проходите, Сергей Петрович, располагайтесь. У меня к вам вопрос. Вы можете связаться с вашими людьми?

Опа, интересное начало. Прям в лоб. Мол, знаю я, что твои в поле. Ладно, сыграем.

– В данный момент нет, они выйдут на связь только пятнадцатого. Что-то случилось?

– Вы про телеграф англичан слышали?

– Да, но если вы для этого их отозвать хотите, то пишите приказ.

– Что с вами?

– Не люблю я их и свою неприязнь не скрываю. Если у них проблемы, то пусть сами их и решают, а у меня и без них забот много.

– Что же, возможно, вы и правы. Не смею задерживать.

В обсуждении этой новости прошел остаток дня. Никаких происшествий больше не было. Утро принесло посыльного и вызов к генералу. Новицкий, подобно медведю, сидел за столом, кроме него в кабинете находились двое штатских и Судейкин.

– Располагайтесь.

Хм, а что тут делает англичанин?

Глава 16

Разговоры в высоких кабинетах

Канцлер Российской империи князь Горчаков стоял у окна, глядя на берлинскую улицу. Настроение, в котором он сейчас пребывал, называлось бешенством. Еще бы, конгресс – это так, для быдла, серьезные люди все давно обговорили, порешили… А теперь все полетело к чертям. В самом начале Дизраэли, заметно нервничающий, спросил царя, почему была прервана работа телеграфа. М-да, лучше бы промолчал. Вот тут Александр и выдал: мол, договор договором, но в свете произошедших событий его нужно пересмотреть. Дизи чуть удар не хватил. Неприятно, но придется признаться самому себе, что, похоже, его скоро сменят, не бывает таких совпадений. Господи, только не начали бы дознание. Канцлер поежился. Из глубины начал подниматься страх. И только с большим трудом Горчаков успокоился. Ситуация поменялось кардинально, и все предварительные договоры превратились ни во что.